Основные события и места петербургской литературной жизни с 1999 по 2020 год в рассылке Дарьи Суховей
Доклад Александра Скидана «Распыленная событийность и децентрированная структура в драме Чехова». В рамках теоретической программы "Тексты в действии" альманаха [Транслит]. Редсовет [Транслит] объявляет о продолжении теоретической программы [Тексты в действии], которая сопровождает выпуск #18: Драматургия письма и проходит в Центре Андрея Белого и магазине "Порядок слов". Удерживание концептуального напряжения между сценической и литературной практикой, заставляет нас рассматривать диспозитивы письма и перформативности взаимодополнительно. Самокритический театр делает всегда событие из самого высказывания, а антропология писательства учитывает то, что приводит письмо в действие. Более того, театр в силу своей имплицитно прагматической конструкции оказывается идеальным полем для самообнаружения акта высказывания, высказывания в действии, а «само это слово «пьеса», буквально означающее «кусок», указывает на то, что театр трансцендирует свои тексты, которые для него всего лишь «куски»», только элементы полной формы представления. Только событие представления задним числом квалифицирует его как годный к действию, хотя оно само в свою очередь только пред-писывалось существованием текста на бумаге. Как выражает это Бадью, «текст будет театром, если он был поставлен на сцене». Таким образом, текст всегда отдан на событийное завершение представлению. Таково положение о неполноте театра по отношению к письму и неполноте письма — по отношению к действию, событию. Теоретическая программа [Тексты в действии] будет нацелена на то, чтобы обнаруживать театральные машины в современной литературе, разрушающей «четвертую стену» произведения, в то же самое время, что и представлять театральное действие как пишущийся в данный момент сценарий, свидетелем или даже участником чего по ошибке или уловке автора становится зритель. 14 СЕНТЯБРЯ / АЛЕКСАНДР СКИДАН «РАСПЫЛЕННАЯ СОБЫТИЙНОСТЬ И ДЕЦЕНТРИРОВАННАЯ СТРУКТУРА В ДРАМЕ ЧЕХОВА» «За два месяца до смерти Чехова Вс. Мейерхольд писал ему: “Вы несравнимы в вашем великом творчестве. Когда читаешь пьесы иностранных авторов, вы стоите оригинальностью своей особняком. И в драме Западу придется учиться у вас”. Так и вышло. Театральный язык Чехова был нов, непривычен; его критиковали, ему сопротивлялись. Но остановить его воздействие на драматургию, на мировую сцену было нельзя — он неуклонно ее завоевывал. Теперь влияние это общепризнанно; Чехова называют Шекспиром двадцатого века. О его влиянии на их собственное творчество или на мировую драматургию в целом говорили Ж. Л. Барро, В. Вульф, Д. Голсуорси, Д. Гилгуд, А. Миллер, Ф. Мориак, Д. Осборн, Л. Оливье, Дж. Б. Пристли, Шон О’Кейси, Б. Шоу и многие другие. В создании нового языка драматургии Чехов был не одинок. Рядом с ним развивалась европейская “новая драма” — Г. Гауптман, Г. Ибсен, М. Метерлинк, А. Стриндберг. Но родоначальником драматургии XX в. стал Чехов. Именно его драматургия стала тем кладезем, из которого черпали и черпают все новейшие театральные направления — от символизма до театра абсурда. И дело здесь, безусловно, не в том, что Чехов дал больше, чем кто-либо другой, новых драматургических приемов, но в том, что он продемонстрировал последовательно новый тип художественного мышления, отменивший прежние, казавшиеся незыблемыми, ограничения, отменивший не в частностях, а в целом» (А. П. Чудаков. «Поэтика Чехова»). [абцентр, транслит]